Описание
«Зачем сейчас нужны художники?» — так был сформулирован вопрос, с которым в одном из своих первых номеров «Художественный журнал» обратился к художникам разных поколений и творческих установок. Сегодня по прошествии более двадцати лет, оставив за плечами свой 100-й номер и как бы начиная новый цикл своего существования, «ХЖ» вновь повторил свой вопрос — задав его как тем, кто отвечал на него ранее, так и своим старым и новым авторам. Тогда, в 1990-е, вопрос, сформулированный столь прямолинейно, узнавал себя в духе времени, жившем пафосом предопределения и пересоздания всего, решавшем задачи масштабные и базовые. Ныне же эпоха, стабильная и недвижимая, сталкивается с проблемами, полными нюансов и тонких противоречий. Но именно поэтому, как кажется, уместно вновь задавать вопросы, которые, переступая через вязь рефлексий, отсылают к исконной сути вещей. «Метаконцептуальная — назовем ее так — сложность исчерпала кредит привлекательности и доверия. Дальше — путь простоты и ясности, не утрачивающий глубины рефлексии» (В. Савчук «Возвращение определенности»).
Это движение к простоте и ясности подводит многих к исходу из громоздкой и переусложненной современной системы искусства назад, к тем элементарным условиям, в которых искусство находилось в 1990-е, когда оно было способным задаваться базовыми и сущностными вопросами. Это путь, который подводит к самоорганизации, к выстраиванию горизонтальных связей, к примату процесса над результатом и т.п. (Т. Волкова, Б. Клюшников, М. Семененко, О. Фролов «Самоорганизация и ее неудовольствия»). И если система настаивает на продукте, то здесь нужно производить не-продукт или просто не-производить: здесь «каждое действие может быть прочитано и как деяние, и как не-деяние, и как дело, и как не-дело» (Г. Напреенко «8 1/2 тезисов о несвободе»). В этих условиях современный художник… может ускользать от навязанной ему системой идентичности, «выступать и как ученый, и как политический активист, и как смелый исследователь скрытых механизмов власти». (И. Будрайтскис «Искусство как партизан?»).
Важно и то, что «скорость рынка искусства увеличивается с каждым годом» и от тех, кто «вступил однажды в поток», он требует — «усиливай и углубляй свою тему, не сходи с дистанции, не останавливайся, не размышляй и не задумывайся» (М. Калинина «В защиту пауз»). Отсюда для тех, кто хочет задавать простые вопросы и иметь время дать на них сущностные ответы, «ключевой задачей становится … иное управление временем, создание альтернативных форм, которые разделялись бы в виде общего знания и практики» (А. Бикбов в «Освобождение времени»). Эта программа освобождения времени означает, что вместо неолиберального «конца истории» необходимо вернуться к авангардной апологии будущего, к разработке в художественной и кураторской практике способов осуществления грядущего в настоящем (Д. Максимов «Будущее в настоящем…»).
Однако, как утверждают проницательные наблюдатели, многие «современные художественные сообщества отталкиваются непосредственно от неолиберальной повестки… Более того, становление гражданских союзов неизбежно приводит к ослаблению государства и этим расчищает дорогу его разграблению неолиберальными корпорациями» (А. Бикбов и В. Мизиано «Освобождение времени»). Разоблачительным здесь представляется даже сама приставка «само». «Она говорит не столько о том, кто организует, сколько о том, кто продуцируется в результате организации — мы сами… Это автореферентная структура. Капитализм же как самовоспроизводство без цели точно так же соответствует этому термину — он «самоорганизован»» (Б. Клюшников, в «Самоорганизация и ее неудовольствия»). Следовательно, сущностное ответы на базовые вопросы возможны только тогда, когда они даются не только тем, кто их задает, но и тем, кто пока молчит.»
