Описание
Наиболее точным определением реакции на работы Николая Бахарева будет — «болезненная».
Непонятно, как классифицировать эту доморощенную красоту, как укладывать ее в рамки привычки, тянущее послевкусие удара под дых — никак не исчезает.
Как в ситуации неспровоцированной агрессии: шел по улице, вдруг получил по лицу. Дальше могут по-разному развиваться события, но в конце концов приходится останавливаться, вытирать кровь, искать причины, осмыслять произошедшее.
Это социальная фотография? Безусловно, в кадре присутствует провинциальный быт. Но быт этот заботливо воссоздан. Не выдернут взглядом документалиста из потока реальности, а задействован в качестве экзотической театральной декорации.
Это эротическая фотография? Да, мужчины и особенно женщины Бахарева прекрасны — но прекрасны какой-то перверсной красотой. Это не «сибирские женщины в интерьере». Чем больше узнаешь о методах Бахарева, тем больше понимаешь: он враг случайности, средняя сессия с моделью длится несколько часов, ради одного кадра.
Это тоталитарная фотография? Можно говорить о стремлении к обладанию, о доминировании посредством камеры, о желании раскрыть человека в неожиданном для него самого виде, вылепить, создать свою Галатею. Но это тоталитаризм искреннего любования, и разглядывания, и поиска красоты — режущей по живому, соседствующей с уродством, с кемпом.
Это документальная фотография? Бахарев фотографирует случайных людей на улице, на пляже. Но образ пляжного фотографа — маска, позволяющая что-то иногда заработать на жизнь. Сам фотограф рассказывает, что модели часто на него обижаются, не платят за снимки: «зато у меня остается фотография для себя».
Это постановочная фотография? Да. Но эта постановка порой куда реалистичнее работ фоторепортеров. Мы узнаем себя — точнее, узнаем среду и время и стиль жизни.
Бахарев владеет уникальным ноу-хау: он разбирает реальность на кусочки, и собирает заново — выбросив все лишнее, усилив важные, принципиальные черты. Постановочность для него — лишь средство усилить документальный эффект. Бахарев зацикливает реальность саму на себя, выходит за рамки фотографической выразительности. Для по-настоящему яркого, бьющего наотмашь кадра он месяцами ищет моделей и придумывает ситуации и отношения с ними. Вовлекает себя в эту игру отношений, разрывает дистанцию, становится сам человеком, ищущим красоту в себе и в окружающей реальности, дезавуирует скептический взгляд наблюдателя.
Одним из свойств по-настоящему сильного искусства является способность автора подчинить себе зрителя, посредством своих произведений «вовлечь его в свой фильм». Зритель помимо собственной воли персонифицирует себя с героями и ситуациями, обижается на автора, опротестовывает поднесенное к лицу кривое зеркало, спорит и пишет гневные письма. Но это все уже не важно: зритель уже в авторском персональном зазеркалье — чем больше борешься, тем глубже увязаешь.
Бахарев создает именно такое искусство.
(Владимир Дудченко).
144 стр.
